Лига Защиты Гражданских Прав

В течение девяти лет после первого предположительного обнаружения вируса в моей крови, все было под контролем. Дома абсолютно ни о чем не подозревали. Чтобы быть в этом абсолютно уверенной, я играла свою роль чрезвычайно убедительно. Только мой отец время от времени говорил: «Пора бы тебе уже найти мужчину своей жизни». Сначала я вела себя так, как будто не понимаю, о чем он говорит, а потом арендовала дом в Плаке, просто чтобы не слышать этого. В 1990-м, когда главным редактором была Гиани Претентери, в газете «To Vima» добавился раздел «Новые Времена». Я взяла на себя две центральные страницы, где обсуждались тенденции книжного рынка; в течение примерно пяти лет непрерывной работы я писала хорошие статьи, зарабатывая приличную репутацию в газете и в издательском мире. Все это приносило мне удовлетворение и поддерживало во мне жизнь. В то время я много путешествовала по рабочим приглашениям в Венецию, Югославию, Египет, Нью-Йорк, Вашингтон и Турцию.

В других городах я впадала в меланхолию, потому что думала о красивых местах, которыми мне не суждено любоваться с моим избранником. Особенно сильно это проявилось в Черногории во время вечернего торжества накануне распада Югославии. Мы были официально приглашены государственным Департаментом страны, перед нашим столом стояли трое цыган со скрипками, на лицах у них были пьяные улыбки. Увидев, что они приближаются, я встала. Они заиграли божественную мелодию и запели слова о любви, которых я не понимала, но мне захотелось заплакать. Заболеют ли эти люди СПИДом? Сомневаюсь. Какую же ошибку допустила я? Я всего лишь влюбилась. Почему я не могу быть цыганкой? И тут на меня нахлынуло желание - я захотела влюбиться в первого же встречного. Но тут же вспомнила, что мне это запрещено. Чувство крушения надежд не покидало меня весь остаток поездки.

Вернувшись в Афины, в том же 1990-м году, я впервые почувствовала странное ухудшение здоровья, сначала на грудной клетке высыпал опоясывающий лишай, который быстро прошел, затем, в 1992-м, на лице появилась сыпь, похожая на сильные угри. Это оказалась стафилококковая инфекция, потребовавшая многочисленных визитов к дерматологу. Впервые врачи начали играть существенную роль в моей жизни.

Слабая надежда забрезжила, когда мой брат подключился из дому к Интернет, одним из первых в Греции. Я начала разыскивать информацию по СПИДу, хотя в то время еще даже не существовало поисковика Google. Но те несколько страниц, которые мне удалось найти, на самом деле большой помощи не принесли.

С большими сомнениями я попыталась вернуть в свою жизнь свидания, но это привело всего лишь к двум-трем кратковременным романам. Затем, в 1993-м, отношения выскользнули из-под моего контроля и начали превращаться во что-то более серьезное. Я запаниковала, потому что он хотел жениться на мне.

Примерно в 1994-м моя производительность на работе начала снижаться, все вечерние прогулки были сведены к минимуму, как и все остальное. Во время летнего отпуска, который я тогда проводила с Нико Врано, любой холмик заставлял меня повернуть и идти прочь. «Давай пойдем другой дорогой», - говорила я в таких случаях. Позже, уже в Афинах, когда я старалась сконцентрировать взгляд на экране компьютера, мне казалось, что голова невыносимо тяжелая. Неужели СПИД уже стучится в двери? И я должна слабеть, не говоря ни слова. Потом меня вынесут на носилках, и смерть не заставит себя долго ждать. Я была готова к такому сценарию, я видела, как он приближается. Неужели я сама спровоцировала все это? Была ли здесь моя вина? Все развивалось так, как я и предполагала. Во время Пасхи 1995-го у меня был непрекращающийся жар, и Нико сам отвез меня к доктору из EODEAP⁵, а оттуда в Афинский Медицинский Центр, что позволяла моя страховка, полученная в Союзе Журналистов. Мне пришлось выдержать целую неделю анализов, и все они дали отрицательные результаты, но причину моей болезни так и не определили. Врачи приходили и уходили, нервно меня обследовали, просили потерпеть. Им не оставалось ничего другого.

В конце концов, я сама предложила провести тест на СПИД. Врачи посмотрели на меня с благодарностью. Хорошая идея! Они вышли и позвали сестру, чтобы та взяла анализ крови.

В результате, спустя несколько дней ко мне вошли два врача и медсестра, наряженные как космонавты. Они выстроились в ряд и, не снимая защитных масок, объявили, что результаты теста позитивны. После этого меня отконвоировали в другое отделение. Работа этих врачей была закончена, и они больше ничего не могли добавить.

Предположительно я была инфицирована вирусом ВИЧ, что означало назначение специального режима. Единственное, о чем меня спросили, это какую больницу я предпочитаю, «Лейко» или «Евангелизмо», потому что там были специальные отделения для пациентов со СПИДом. Чтобы исключить возможность встречи со знакомыми в «Евангелизмо», я выбрала «Лейко». К счастью, в то время моей мамы в Афинах не было. Она работала директором школы на острове Эвиа. Отец, сам бывший школьный директор, рано вышел на пенсию из-за проблем с сердцем, но он никогда не вмешивался в мою личную жизнь.

Врачи больницы «Лейко» на самом деле уже были знакомы со СПИДом. Во-первых, они были одеты как медики, а не как космонавты, и не были так напуганы. Это очень ободряло. Но относительно назначенного мне лечения была непроницаемая стена молчания. Казалось, что врачи принадлежат к совершенно секретному обществу, куда могут быть приняты только посвященные лица. Но у меня был СПИД, и я должна была доверять им, если хотела выжить. Они так же подчеркнули, что будет лучше для меня, если я не стану ничего никому говорить.

После того как я оправилась от лихорадки, мы с Нико покинули больницу, вернулись домой и попытались собраться с мыслями. В то время Нико был совершенно ошеломлен. Любопытно, но его реакция была совершенно такая же, как моя в 1985-м. Он был опустошен и очень страдал, но не винил меня ни одной секунды. Но, все же, было одно маленькое отличие. Его тест на антитела дал отрицательные результаты. Он дважды повторял тест, и оба раза результаты были отрицательными. «Не трать зря время, я читала, что вирус не может передаваться от женщины к мужчине», - сказала я ему. Несмотря на невыносимые затруднения, Нико еще некоторое время оставался со мной.

Мои славные врачи сообщили, что я достигла финальной стадии СПИДа. Я была инфицирована уже на протяжении десяти лет, и количество клеток Т4 снизилось до 26 - в соответствии с чем я уже должна была быть мертва. Мне сказали, что слишком позднее обращение к врачу привело к необратимому развитию болезни. Они понимали все! В конце концов, я должна была даже принести извинения. Мне могли предложить только небольшое продление жизни за счет приема АЗТ, за что я их поблагодарила. В газете я попросила дать мне отпуск на полтора месяца, чтобы все обдумать.

Моя семья все еще ничего не подозревала. На работе же слухи разнеслись почти мгновенно через журналистскую ассоциацию EDOEAP. Я не уверена, согласуется ли с нравственными нормами то, что разглашение этих фактов было разрешено, но, в конечном счете, это сыграло свою положительную роль. Я спровоцировала это тем, что попросила такой длительный отпуск, и вскоре секретарь вызвал меня к Ставросу Психарису, директору газеты, пригласив зайти в его офис, когда я смогу. На следующие день, когда я пришла, он уже все знал. Он ни о чем меня не спрашивал, только сообщил, что я прекрасно выгляжу, что беспокоиться не о чем, я могу не выходить на работу столько, сколько будет нужно, но при этом буду получать свою зарплату. Я не стала возвращаться до конца отпуска, потому что мне на самом деле нужно было время, чтобы оправиться от последних сообщений из больницы «Лейко». Фактически я вернулась в офис, чтобы получить ту поддержку, в которой я нуждалась. Хранить секрет от домашних можно было бесконечно. В конце концов, все оказалось не так ужасно, казалось, я полностью восстановилась.

Возвращаясь к настоящему, хочется задать вопрос:

Что же на самом деле было диагностировано, что заставило врачей считать, что у меня СПИД? Врачи сказали, что это был низкий уровень клеток Т4, пневмоцистная пневмония и позитивный анализ на ВИЧ - они понятия не имели, что анализ был позитивным и за десять лет до того. Для меня это имело смысл.

В то время я не сомневалась в информации, которую находила о своей болезни. Сведения, которые я узнавала от доктора Т. К., профессора университета, и все, что я читала в Интернете, казалось, прямо описывают мой случай. В 1985-м мне делали ELISA - тест, а в 1995-м его повторили для образца крови, присланного из Афинского Медицинского Центра. После этого тест Вестерн Блот подтвердил результаты для образца крови из больницы «Лейко». При помощи этих тестов определялся СПИД, значит, я была на правильном пути.

Но никто мне не сказал ни в 1985-м, ни в 1995-м, что на коробках с этими тестами были наклейки, на которых было написано о сомнениях производителей в достоверности самих этих тестов. Очень может быть, что и сами врачи не знали об этом. Зато фармацевтические компании хорошо знали, как защитить себя от судебных исков. Однажды я встречалась с подобным в фильме Робина Сковилла «Обратная сторона СПИДа» (2004), и еще один раз совсем недавно в интервью, которое дал профессор Чикагского университета, доктор Маниотис, нашему вашингтонскому корреспонденту Ламбросу Папантониу. Интервью было опубликовано в ноябре 2007 в Афинах в еженедельной независимой газете «Friday + 13» под заголовком «СПИД: Мировой скандал». Вот выдержка из этого интервью:

Создатели наборов тестов для диагностики «ВИЧ» или развития «СПИДа» сами осознают это, и все они утверждают, что их наборы тестов ИФА, Вестерн Блот и ПЦР на самом деле не могут выявлять вирус «ВИЧ».

Например, на вкладыше к набору для ВИЧ-теста ИФА от корпорации Эббот Лабораториз сообщается, что для диагностики СПИДа нельзя пользоваться одним только тестом ИФА.

Возможно, самым важным сообщением на вкладыше к продукции Эббот является то, что «в настоящее время нет общепризнанного стандарта для установления присутствия или отсутствия ВИЧ-антител в крови человека».

На вкладыше к набору тестов Вестерн Блот компании Epitope написано: «не используйте данный набор в качестве единственной базы для диагностирования ВИЧ инфекции».

Тест-система «PCR amplicor HIV» компании Roche утверждает, что она не предназначена для скрининговых тестов на ВИЧ и не является диагностическим тестом, подтверждающим инфицирование вирусом ВИЧ.

Анализ NucliSens HIV утверждает, что он не предназначен для использования в качестве скринингового теста на ВИЧ, и не должен использоваться в качестве диагностического теста на инфицирование ВИЧ-1.

Тест COBAS AmpliScreen HIV-1 утверждает, что он не предназначен для использования в качестве диагностического инструмента.

Вкладыш к набору тестов HIV Western Blot Kit компании Cambridge Biotech утверждает, что клиническая роль антител к ВИЧ у пациентов, не обнаруживающих симптомов заболевания, «не известна». Это предостережение на вкладыше фактически является печатным признанием того факта, что неизвестно, является ли ВИЧ причиной СПИДа. И оно находится прямо в комплекте теста на ВИЧ.

Средства массовой информации и правительство нам постоянно твердят, что клиническое значение присутствия антител означает, что через некоторое время вы умрете от СПИДа. Как же они могут давать лекарства миллионам людей на всех континентах или детям, или вообще кому-либо, ничего не зная о клиническом значении позитивности теста? Для чего же тогда все это делается? Если это не скрининговый и не диагностический тест, то что же это за тест вообще? Детектор лжи, чтобы проверить, не переспали ли вы с кем-нибудь?

Вкладыши производителей тестов постоянно меняются, начиная с 1984 года и вплоть до настоящего времени. Производители⁶ закладывают в свои формулировки все больше и больше двусмысленностей, чтобы уберечь себя от какой бы то ни было ответственности, если им придется защищаться. Они как будто чувствуют, что многие люди уже пострадали, и поэтому стараются маневрировать более искусно. Начиная с 1984 года, официальный вкладыш ELISA теста на ВИЧ звучал следующим образом: «причиной СПИДа является вирус ВИЧ». В ноябре 2002-го появляется новый вкладыш «СПИД: считается, что причиной СПИД-ассоциированного комплекса и состояния, предшествующего СПИДу, является вирус ВИЧ», а сейчас мы имеем еще более неуверенное заявление, что «опубликованные данные показывают сильную корреляцию между СПИДом и ретровирусом, называемым ВИЧ». Эта последняя цитата обнаружена на вкладыше к новому ELISA тесту (Vironostika HIV-1 Plus O Microelisa System), который был утвержден в июне 2003 года Федеральным Управлением США по лекарственным препаратам.

Так что же означает позитивный результат теста на ВИЧ? Замечательный ученый-микробиолог Ангелос Сицилиан, с кем я позже повстречалась, пытался прояснить этот вопрос. В книге я буду использовать это имя, потому что он пожелал остаться анонимным, опасаясь рисковать своей профессиональной карьерой перед лицом ведомства СПИДа. Он писал мне:

Насколько мне известно, впервые в эпидемиологической истории произошел подобный парадокс. В одних частях света наблюдается увеличение заболеваемости, а в других уменьшение. В частности, в Африке и Соединенных Штатах сообщают о росте, в то время как в Европе количество случаев снижается. Этот эпидемиологический парадокс, похоже, обусловлен существованием различных диагностических показателей.

Другими словами манипуляции с результатами диагностики в Европе производятся более гуманно, чем в странах, где гуманность идет на спад, как, например, в США, где количество позитивных диагнозов продолжает расти. То же самое происходит и в Африке, за исключением ЮАР, где президент Табо Мбеки заслужил большое уважение, выступая против сомнительных догадок, оказавшихся очень прибыльными и фактически превратившимися в «несомненные факты». Тем не менее, ему пришлось заплатить существенную политическую цену за свою позицию.

Все это касается так называемого ВИЧ 1-2 ELISA теста. Когда же речь заходит о тестах Вестерн Блот, то специалисты по СПИДу начинают восторженно возвеличивать его результаты прямо-таки до золотых стандартов. Но достаточно прочитать отчет Элени Пападопулос-Элеопулос* из Австралии, чтобы понять, что расшифровку сложнейших данных с таким же успехом могла бы делать и обычная гадалка, результаты были бы примерно одинаковы. (* Элени Пападопулос-Элеопулос, Валендар Ф. Тернер и Джон М. Пападимитриу Био/Технологии Том 11, июнь 1993-го «Является ли позитивный результат теста Вестерн Блот доказательством инфицированности вирусом ВИЧ?»). И это о тесте, характеристики которого повсюду считаются эталоном точности! Любопытно и немного подозрительно то, что данный тест делается только в определенных лабораториях, а для общественных лабораторий он закрыт, и там даже не обучают его проведению.

Несколько лет тому назад была предложена награда в 50000 долларов США за обнаружение любого исследования, опубликованного в рецензируемом научном медицинском журнале, которое бы подтверждало какой-либо тест на ВИЧ путем обнаружения и изоляции вирусов ВИЧ в свежих образцах ткани, взятых у человека с позитивными результатами теста⁷. И так как до сих пор никто не заявил прав на эту награду, то такими ли нелогичными являются рекомендации прекратить делать эти тесты? И, конечно же, рекомендации прекратить лечение от этого недиагностируемого вируса?

Остается один вопрос. Что является причиной, приводящей к смерти от СПИДа, если не вирус ВИЧ? Часть ответа дает свидетель событий, относящихся к тому периоду, когда синдром только-только появился, специалист по лечению СПИДа и исследователь ингибиторов протеазы, Дэвид Расник: «СПИД в 1980-х в первую очередь был вызван эпидемией использования рекреационных наркотиков в Соединенных Штатах и Европе. Тем не менее, в 1990-х наблюдались значительные изменения. В 1990-х, по меньшей мере, половина всех новых случаев СПИДа, может быть, даже 60%, являлись непосредственным результатом самой антиретровирусной терапии».

Дело не только в том, что множество побочных эффектов первой антиретровирусной терапии аналогичны действию СПИДа, проведенные оценки показывают, что за первое десятилетие применения АЗТ, с 1987 по 1997 годы, от применения этого препарата умерло больше американцев, чем было убито за время войны во Вьетнаме, а это около 300000 молодых людей.

Тем не менее, когда мне в 1995-м предложили антиретровирусное лечение, я ничего не знала о предостережениях, которые уже были изложены в книге «СПИД-войны: Пропаганда, спекуляция и геноцид со стороны медицинско-промышленного комплекса», опубликованной в 1993-м Джоном Лориценом⁸ :

Человек с диагнозом «СПИД» не выживет, если не будет поддерживать свою независимость от врачей. Горькая правда состоит в том, что практически все врачи, лечащие пациентов со СПИДом, прописывают аналоги нуклеозида, таким образом, гарантируя фатальный результат.

Из-за своей наивности я тогда согласилась принимать эти лекарства.

5 EDOEAP, Ассоциация журналистов по здравоохранению и пенсионному обеспечению

6 Из Alive & Well emailer, 13 ноября, 2003, Кристин Меджор «Скрытые факты о тестах на ВИЧ: Что напечатано мелким шрифтом», http://www.aliveandwell.org/html/questioning/hidden_facts.html, доступ 27 декабря, 2008

7 Данные организации Кристин Маггиор «Alive and Well AIDS Alternative» в Лос-Анджелесе http://www.aliveandwell.org/html/award.html (доступ 27 декабря, 2008).

8 Джон Лорицен «Война СПИД: Пропаганда, спекуляция и геноцид медицинско-промышленного комплекса» Asklepios, 1993 (стр. 215)